Слава. Главы 4-6

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

На другой день Владек проснулся рано, хотя было воскресенье. Впрочем, воскресенье теперь ничем не отличалось от будней.

Взрослые уже встали. Бабушка была одета так, словно собралась уходить, а отец увязывал какой-то узел.

Владек сел в кровати, но мама сказала сердито:

— Спи, спи, еще рано!

Он положил голову на подушку и притворился, что спит. Отец кончил увязывать вещи, и все сели пить кофе, очень темный, без молока. Пили молча. Отец — быстро, большими глотками, а бабушка подносила ложечку ко рту и подолгу дула на нее. Потом мама завернула в газету хлеб, к которому так никто и не притронулся, а бабушка сказала шепотом:

— Зачем? Не надо.

— Пригодится в дороге, — ответила мама.

Бабушка опустилась на колени подле кровати, где спали дети. Владек закрыл глаза, но слышал, как отец помог ей подняться.

Потом отец взял узелок и вышел вместе с мамой и бабушкой в прихожую; мама скоро вернулась, села на стул и долго о чем-то думала.

Когда Владек проснулся во второй раз, Вицусь уже не спал. Он протирал глаза, морщился, смотрел по сторонам и наконец сказал:

— Бабушка пошла к кошке.

Только теперь Владек вспомнил, что кошка осталась на старой квартире, и подумал, что Вицусь еще очень глупый.

Мама разрешила Мане и Блошке пойти в костел с соседкой из нижней квартиры. С этой соседкой они были уже знакомы — мама несколько раз с ней разговаривала и одолжила ей лохань для стирки.

Вицусь отправился во двор играть с малышами, а Владек уселся с Абу на окне.

Сегодня воскресенье, все дети в башмаках, никто не дерется и не валяется на земле. Вот через двор прошел долговязый, оборванный мальчишка и с ним другой, тот, что всегда помогает дворнику подметать; потом появился мальчик, который всем ребятам давал полизать красную карамельку. Пришла девочка, которая никогда ни с кем не играет, а только смотрит, как играют другие, и все ей позволяют стоять и смотреть. А ведь это не каждому разрешается; подойдешь, а тебе скажут:

— Чего не видал? Чего тебе надо?

И Владеку так однажды сказали. А когда он отошел, кто-то еще крикнул вдогонку:

— Подумаешь, франт какой!

Наверное, им показалось смешно, что он в будний день ходит в ботинках.

Вот потому-то Владек еще никого и не знает, хотя живет здесь уже целую неделю. Ребята его обидели, и он дал себе слово, что ни к кому первый не подойдет, а они о нем и думать забыли.

— Помоги мне, Владек, картошку чистить, — сказала мама таким тоном, каким обычно говорят с ней дети, когда о чем-нибудь ее просят и боятся, что она откажет.

Владек посадил Абу в кроватку, взял нож и принялся чистить картошку. Делает он это неумело, картошка все время выскальзывает у него из рук, а одна так совсем выскочила и закатилась под шкаф.

Около полудня вернулась из костела Маня и с таинственным видом села рядом с Владеком.

— Знаешь что, — начала она осторожно, потому что не была уверена, что Владек захочет ее слушать. — Отец этой Наталки, что с тобой разговаривала, политзаключенный и сидит под землей, в крепости. Когда его арестовывали, целое войско за ним прислали. Надели ему на руки и на ноги кандалы, глаза завязали, в рот платок засунули, чтобы не кричал. А офицер сидел верхом на лошади и только и ждал, как бы в кого выстрелить.

Откуда Маня знает о том, что под большим секретом рассказала ему тогда Наталка?

Только Маня совсем по-другому рассказывает, с разными прибавлениями, и понять у нее ничего нельзя.

Отец Наталки политзаключенный, это правда; арестовали его, потому что у него нашли какие-то бумаги, но ни в какие кандалы его не заковывали.

Маня всегда как-то странно все рассказывает, словно сказку. Зачем врать, если можно рассказать так, как было. Владек этого страшно не любит.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Наконец-то Владек нашел себе товарища.

Сидел он на лестнице с Абу, вдруг слышит: кто-то идет и насвистывает.

«Хулиган какой-нибудь», — подумал Владек, потому что мама говорит, что свистят одни хулиганы.

Поднимавшийся по лестнице мальчуган нес пачку книг. Дойдя до площадки, он остановился, отдуваясь, положил книжки на окно, примостился рядом, огляделся и радостно улыбнулся. Видно было, что ему хочется заговорить с Владеком; он взглянул на него раз, другой и, наконец, сказал:

— Ты умеешь читать?

— Конечно, — ответил Владек.

— За этой книгой я целый месяц охотился!

Владек когда-то играл в охоту со своим двоюродным братом Янеком, у которого есть ружье; но они охотились на зайцев и уток, а что значит «охотиться за книжкой», он не знал.

— Это историческая повесть из эпохи Наполеона. Видишь, все страницы целы и даже не потрепаны. Я все книжки про Наполеона по два раза перечел. А «Потоп» Сенкевича — три раза. Знаешь «Потоп»?

— Знаю, — сказал Владек, который учил про потоп в школе, как Ной построил ковчег, и голубь принес ветку в знак того, что уже сухо.

— А эта книжка, — продолжал мальчик, — научная, о звездах. Я ее уже читал, но взял еще раз, потому что библиотекарша не хочет давать одни романы. И вообще роман проглотишь за один день, а ведь книжки выдают только раз в неделю. А тебя как зовут?

Владек с любопытством разглядел мальчика, который глотает книжки. Что это значит «проглотить книжку», и где за ними охотятся?

— Ты ведь еще не был в библиотеке, правда? Жалко, что я не знал, а то бы взял для тебя бланк. Хотя можешь написать и на обыкновенном листке бумаги, только надо, чтобы управляющий печать поставил. Я тебя провожу. Ты после обеда к кому-нибудь в гости идешь?

— Нет, — ответил смущенный Владек.

Он все меньше понимал, о чем говорит новый знакомый, и боялся себя выдать, чтобы тот не подумал, что он глупый и что с ним не стоит водиться.

Они уговорились встретиться в пять часов, хотя Владек еще не умел узнавать время.

Памятным был этот день в жизни Владека. Чего только не рассказал ему мальчик! Удивительно, в школу не ходит, а все знает…

Знает, в какой шляпе ходил Наполеон и как складывал руки на груди. Знает, что генерала можно отличить от обыкновенного офицера по красной подкладке, и что есть огромные деревья баобабы, — в их стволе можно жить, как в настоящем доме, и что в воздухе есть газ — кислород, без которого задыхаются мыши и не звонит звонок, и что кто не чистит зубы, у того во рту червячки, и что телеграф — это электрическая искра.

— Хочешь убедиться? — спрашивает он.

— Хочу, — отвечает Владек, потому что он хоть и верит, а все-таки кто его знает, правда это или нет.

Они перелезают через забор и прикладывают ухо к столбу.

— Видишь проволоку?

— Вижу, — говорит Владек.

— Слышишь, как внутри гудит?

— Слышу, — говорит Владек.

— Это потому, что в столбе электричество.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Много вечеров подряд Владек, усевшись с Олеком на низкой крыше погреба в углу двора, слушал бесконечные рассказы товарища, а взамен сообщал ему все, что знал о школе и школьной премудрости.

Пока Олек рассказывал, и они читали разные книжки, все шло хорошо. Но как только они брались за какой-нибудь школьный учебник, грамматику или задачник, Владек с огорчением убеждался, как мало он знает.

— Имя существительное отвечает на вопросы: кто? что? Если одушевленное — кто? Если неодушевленное — что?

— Значит, «Наполеон» тоже имя существительное?

— Конечно, потому что его можно видеть.

— И вовсе его нельзя видеть, он умер.

— Ну да, но на картинке…

— А на картинке ведь он не живой — значит, отвечает на вопрос: что?

Владек пожимает плечами.

— А «слава» тоже имя существительное?

— Славу можно видеть или нельзя?

— И почему слава отвечает на вопрос: что? — ведь слава живет? Слава не только живет, она бессмертна.

Олек хочет быть прославленным полководцем и, наверное, им будет.

Он знает один способ: вечером, когда взойдут звезды, надо долго смотреть на небо и ждать, когда упадет звезда, потому что бывают падающие звезды. А когда звезда падает, надо быстро сказать:

— Хочу прославиться!

И желание исполнится.

Можно сказать: «Хочу разбогатеть!» Но Олек не думает о деньгах.

— Богатый живет, живет, а потом умрет, и все. А прославленный человек — совсем другое дело.

В воскресенье ребята ходили в библиотеку и прождали там два часа. Теперь Владек понял, что значит «охотиться за книжками».

В школе никто из ребят, ну, может быть, за исключением двух-трех, не говорил о книгах. О том, что написано в книгах, рассказывали только тогда, когда учитель вызывал к доске.

Здесь было все по-другому.

«Хорошая книжка?.. Ты что читал?.. О чем там говорится?.. Сказки, романы, стихи, биографии, легкие книжки, трудные книжки, в одном, в двух томах?..»

Ребята брали книги не только для себя, но и для братьев, сестер, родителей.

Олек знал тут всех, и его все знали. Он давал советы, убеждал, отговаривал.

«Думаешь, библиотекарша даст тебе сразу три романа? А другим что?.. Эту не бери, у нее конец потерян… Эта очень смешная… Это фантастическое путешествие… Возьми вот эту для отца…»

Без Олека Владек совсем не знал бы, что делать.

Олек протянул библиотекарше листок с печатью управляющего:

— Пожалуйста, госпожа библиотекарша. Вот новый мальчик.

Владек только шаркнул ногой, да и то неловко, потому что его со всех сторон толкали: здесь было очень тесно.

Библиотекарша взяла листок и записала нового читателя.

— А десять грошей у тебя есть?

— Нет.

— Тогда принесешь через неделю.

— Ладно.

Владек огорчился.

— А что, если мама не захочет дать десять грошей? — спросил он на обратном пути.

— Не беда. Эта библиотекарша ничего не скажет. Вот к другой, если у тебя нет денег, и не подступись, а эта добрая, так для вида говорит, чтобы принес. А впрочем, коли ты человек честный, я тебе одолжу.

Олек работает на складе канцелярских товаров и получает шесть злотых в месяц.

— Не бойся, я и тебе работу найду. Вот устроюсь в книжный магазин, уступлю тебе свое место.

В этот вечер все читали: и отец, и мама, и Владек, а Маня показывала Вицусю и Блошке картинки и к каждой картинке придумывала рассказик.

— Только смотрите: книги не рвать, — поучал Владек. Вечер прошел быстрее, чем обычно.